Хотя – это смотря что понимать под невезением. Наверное, немало людей позавидовали бы этому римлянину, правившему Иудеей во времена Христа. В конце концов, ему удалось прославиться! А ведь ради этого люди строили и разрушали города, сжигали храмы и создавали фонды имени себя, любимых. Сегодня ради известности люди выставляют на всеобщее обозрение собственную душу и грязное белье, бросаются тортами и едят червяков в прямом эфире...
Ничего такого Понтий Пилат не делал. Он вошел в историю почти случайно — благодаря одному-единственному смертному приговору. И вот, пожалуйста: мало кто помнит, какой император царствовал тогда в великом Риме, а о правителе захолустной провинции слышали все. Художники пытаются запечатлеть его образ на своих полотнах, писатели стремятся проникнуть в его непростую душу, в кино его играют разные талантливые люди вроде Гари Олдмана, а его немногие слова, записанные в Евангелиях, знает наизусть каждый образованный человек.
Мало того — этого ничем не выдающегося римского чиновника угораздило попасть не только в учебники истории и богословия, но и в христианский Символ Веры! И многие столетия миллионы людей повторяют: «Верую… в Иисуса Христа… распятого за нас при Понтии Пилате». А ведь, кроме него, из людей там по имени упоминается только Дева Мария!
За что это ему такая честь? Александр Мень объясняет это так: «Дело в том, что древний мир не знал одного календаря, одного летоисчисления. И в то время, когда создавался Символ веры, единого летоисчисления также не было. Скажем, в Риме вели счет от основания города, в Греции считали по Олимпийским играм, на Востоке — по царям и т. д. Поэтому указание на этого человека, на Понтия Пилата, есть указание на точку в истории: что Христос воплотился не в воображении людей, не в мифологическом времени, а в конкретной исторической и географической точке — при Понтийском Пилате, пятом прокураторе Иудеи, который правил Иудеей, как мы теперь знаем, с 27 по 37 г. I в. после Р. Х.»
Конечно, не велико счастье — оказался в роли этакого ориентира, указателя времени. Да при этом еще и остаться для потомков символом преступной нерешительности, трусости и конформизма. Впрочем, и здесь Пилату в какой-то степени повезло: его слава все же лучше, чем реальные поступки.
На самом деле Понтий Пилат, если чем и выделялся среди других правителей того времени, то лишь жестокостью и совершенно бездарной политикой во вверенной ему беспокойной провинции. То он провоцировал какую-нибудь резню, то пытался заставить иудеев чтить изображения кесаря, то покушался использовать деньги храма для строительства водопровода… Неудивительно, что у подданных он вызывал лишь ненависть, и они постоянно писали на него жалобы императору.
А сейчас Пилата принято изображать скорее как жертву обстоятельств. Ну, просто не повезло человеку. Он оказался лишь инструментом в руках хитрых религиозных лидеров, или, если хотите — пешкой всемогущего Провидения. Ведь Иисус должен был умереть за грехи человечества. А значит, кто-то должен был подписать этот приговор… Даже евангелисты изображают Пилата с некоторым сочувствием: он готов проявить несвойственное ему обычно милосердие и отпустить странного «преступника», он убежден, что религиозные вожди хотят казни Иисуса «из зависти», он боится, сомневается… Его смущает предупреждение жены о вещем сне, да еще загадочное поведение обвиняемого, который смеет сказать почти всемогущему римскому наместнику: «Ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не было дано тебе свыше…». Новые и новые попытки смягчить участь арестованного, и, наконец, железный аргумент саддукеев: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю»… Разумеется, Пилат в конце концов решил, что ради какого-то бродячего проповедника не стоит губить свою карьеру.
Правда, судя по Евангелиям, создается впечатление, что Пилат хотел не столько спасти Христа, сколько остаться в стороне от этого неприятного дела. Сначала он посылает Иисуса к Ироду — пусть Его судьба решится, так сказать, «по месту жительства». Потом пытается предоставить решение вопроса иерусалимской толпе — и снова неудача: народ предпочитает Варавву… И, наконец, знаменитый жест — по древнему обычаю правитель омывает руки: «Не виновен я в крови Праведника сего…» Психологи сказали бы, что правителю Иудеи был свойственен порок, весьма распространенный среди наших современников — нежелание брать на себя ответственность.
Да и в своем отношении ко Христу Пилат, надо сказать, выглядит удивительно современным. Миллионы людей сегодня вслед за ним повторяют: «Что есть истина?» и живут так, как будто ни добра, ни зла не существует. Христа считают хорошим человеком, проповедником нравственности, невинной жертвой тогдашней номенклатуры и даже посланцем каких-то таинственных сил — что ж, примерно так думал о Нем и Пилат. Но чтобы открыто, всерьез встать на Его сторону? Рискнуть своими интересами, нарушить сложившийся ход жизни? А нельзя ли просто выбросить из головы неудобные вопросы и жить, как раньше?
К сожалению, стараясь, подобно Пилату, уйти от выбора, «соблюсти нейтралитет» в отношении Христа, мы на самом деле принимаем решение в пользу Его — и наших — врагов. Потому что если сознательно не противостоять злу, оно постепенно разрушит нашу жизнь.
Известно, что проявленная «политическая гибкость» не спасла карьеру Пилата. Из-за многочисленных жалоб он был отстранен от должности и сослан в Галлию, где, по преданию, в конце концов покончил с собой. Что же до вечной участи римского наместника, то, согласно не слишком милосердной христианской легенде, в аду он все время пытается отмыть с рук пятна невинной крови...
Так ли это — сказать трудно. Но ясно, что нам с вами повезло больше, чем правителю Иудеи. Он остался для потомков примером того, «как жить нельзя», и мы, зная о его судьбе, можем распорядиться своей жизнью более разумно, чем «жестокий пятый прокуратор Иудеи всадник Понтий Пилат».