Это было лет двадцать назад.
Жил с нами по соседству Ванечка, розовощекий мальчик шести лет. Умница и паинька, золотое дитятко ненаглядное. Все у нас его любили и души в нем не чаяли. Чего у него ни попросишь - он тут же радостно побежит это делать, да с таким усердием и серьезным видом, что просто не верится, что такие дети бывают. Словом, не мальчик, а ангелочек маленький.
Дед его, Семен, в ту пору живой еще, часто брал внучка с собой по грибы в лесок, что на том берегу речушки. Речушка эта, весело журча, определяла границы, где уже кончается город и начинается то, что мы, городские, называем природой. Мы тогда только получили эту квартиру в новом районе и еще не привыкли к такому отдалению от шумной цивилизации. А вот дед и Ванечка, наоборот, были счастливы такому мирному соседству и все лето проводили вместе, радуясь солнышку, лесу и обществу друг друга.
И вот в один прекрасный день Ванечка проснулся особенно рано, зная, что сегодня они с дедом идут на рыбалку, и, весело соскочив со своей кроватки, напрямик побежал в комнату к своему дедуле, как ласково он его называл.
Распахнув дверь, он вдруг увидел, что дедуля почему-то как-то странно стоит в углу на коленях с закрытыми глазами. Ванечка даже испугался сначала, а потом вспомнил, как мама ему говорила, что дедушка - старенький и потому верит в Бога, что все старые люди, по неграмотности своей, верят в этого Бога и на коленях молятся Ему. Правда, до этого случая он никогда не видел, как это они молятся, но вот теперь зато знал.
Дед, услышав, что внучатка уже встал, сразу повернулся к нему и раскрыл свои огромные ручищи, чтобы обнять родную кровинушку. Ванюшка привычно прыгнул на деда и прижался к его густой, снежной, как у Деда Мороза, бороде. Ему нравилось, что дед у него такой большой, сильный и добрый, как былинный богатырь.
- А ты, что, Богу молился? - спросил Ваня.
- Молился, - улыбаясь, ответил дед.
- А зачем? - явно сильно интересуясь, продолжал мальчик.
- Спасибо говорил.
- А за что?
- Да за все: за этот день, за то, что жив еще, не помер. За тебя вот, что ты у меня есть. За все.
- Дедуля, а разве Бог есть? - боясь обидеть деда, как-то робко спросил Ванечка.
- Конечно, есть, - широко улыбнувшись, сказал покрытый сединой богатырь. - А кто же, по-твоему, все это сотворил? - он указал на окно, через которое виднелись река и лес.
- Это, что, Он?
- А то кто же? Он все сотворил: и тебя, и меня, и все, что ты видишь. Все-все!
Ваня был совершенно ошеломлен таким открытием. Правда, в этот день они о Боге больше не говорили, а немного погодя оба были увлечены рыбалкой.
Но вот через пару дней, рано утром, когда еще сильно хочется спать, Ванечка был разбужен одной назойливой мухой. Мы все знаем, как это бывает. Поняв, что сон уже оставил его, мальчик начал гоняться по комнате за своей обидчицей. Но муха отказывалась капитулировать и делала свои стремительные виражи так, что даже казалось, будто она нарочно издевается над бедным мальчуганом. После длительной битвы, в которой мухе так и не был нанесен ни один газетный удар, она совершенно наглым образом улетела... Обессиленный Ваня повалился на кровать и лежал, глядя в потолок, минут пять. И пролежал бы еще больше, не войди в комнату дедушка.
- Что за шум, а драки нет? - спросил старик.
- Дедуля, а зачем Бог создал мух? - неожиданно спросил Ванечка.
- Мух? - старец засмеялся и, подойдя к внуку, погладил его по голове. - Не знаю, зачем Он создал всех мух. Но вот одну муху зачем Он создал, я точно знаю...
- Это было давно, тебя еще на свете не было, - начал свой рассказ дед Семен. - Работал я тогда в шахте. Тяжело приходилось - не то что сейчас. В три смены трудились. Вырыть надо было там тоннель один небольшой такой, чтобы только люди проходить могли. Но делать нужно было срочно: из-за него вся работа стояла. А дело это нешуточное. Он уже несколько раз обваливался, и люди погибали. Так все и боялись с этой работой связываться. А я тогда молодой был совсем, постарше, конечно, тебя. И мне любое дело по плечу казалось. Так вот и вызвался я этот тоннель копать. А меня возьми да и не пустили. Молод, говорят, еще, поживи малехо. Ну, тут я вскипел: как, говорю, так? Не хуже других! А бригадир на своем: нет, говорит, и все. Не пущу. Не возьму грех на душу! И решил я тогда все равно наперекор сделать, смелость свою показать. В субботу ночью, когда все работы останавливались и никого, кроме сторожа, наверху не было, полез я в шахту один и давай там, где как раз то самое об-вальное место было, киркой махать. Рублю, пласт за пластом снимаю, стеночка податливая - хорошо идет. Ну, думаю, за ночь управлюсь. И вот метров через семь порода вдруг твердая пошла и как-то резко так сыпаться начала. Стало страшно мне, а гордость дело бросить не позволяет. Ну и навалился я всей силушкой. Тут потолок обрушился, и меня завалило. Да так, что чувствую, обе ноги-то поломало, а главное, справа - стена, слева - стена, сзади, спереди - тоже стена. Так что как в гробу себя почуял. Еще бы: сколько тонн породы меня обложило, думаю. Лампу тоже покорежило, вижу, керосин вытек весь, сейчас потухнет. Ну все, думаю. В воскресенье работа только с обеда начинается, так что я не дотяну. А помирать-то страшно. И вот тогда я глаза закрыл и говорю сам в себе: «Господи, спаси и помоги... Не знаю, как... Только не дай помереть». И вдруг чувствую, по лицу ползет что-то: глядь, а это - муха. Откуда, думаю, тут муха взялась? А она уже на стенке сидит. И тут меня вроде как злость взяла: как дам со всего размаху кулачищем по мухе-то! А стеночка возьми да обвались. И передо мной, прямо перед носом, лестница какая-то. Ну, я за нее - так на одних руках и выполз. Это старая шахта заброшенная рядом была. А я, видать, по неопытности не рассчитал и не в ту сторону рыть начал. Вот и дорылся до нее. С тех самых пор я в Бога, что на мою молитву ответил, веровать стал. А что насчет мух, так я не знаю, зачем Он их всех сотворил. Но вот зачем Он сотворил одну из них, я точно знаю, - закончил свой рассказ убеленный сединами добрый богатырь.
А Ванечка прижался к его сильной груди и тихо-тихо сказал:
- Спасибо Тебе, Господи, за ту муху!
Очень часто мы не понимаем, что произошло или происходит в нашей жизни, и можем обижаться на весь мир и на Бога! ... НО, Бог всё знает точно…
